Иван Сурвилло. Не навреди

Иван Сурвилло Не навреди

Журналист, спецкор «Зе-Виладж» и автор почтовой рассылки рассказывает о том, как брать интервью и относиться к хейтерам.

В одном интервью ты сказал, что для тебя загадка, зачем люди дают интервью. Зачем ты сейчас мне его даёшь?

Есть две причины, почему люди дают интервью: тщеславие и желание донести что-то до мира. В моём случае это исключительно тщеславие и возможность выйти на аудиторию, которая обо мне не знает. Я ещё слишком маленький во всех смыслах, чтобы донести что-то до мира.

Ты сам берёшь интервью, и у тебя многие брали. По какую сторону ты себя комфортнее чувствуешь?

По обе прикольно. Когда я давал интервью, я в какой-то момент понял, как можно уйти от ответа или увести ответ в сторону. Теперь, когда беру интервью, я такие моменты ловлю, а некоторые авторы интервью со мной их не ловят, и я немножко мошенничаю.

«Афиша» предрекает, что ты потеснишь Дудя. Ты хочешь его потеснить?

Нет, конечно. В видеоинтервью он очень классный. У меня нет амбиций и планов кого-то потеснить. Я просто делаю то, что мне нравится. И Юра делает то, что ему нравится. Зачем друг с другом конкурировать?

Кто для тебя идеал интервьюера?

Идеала нет. У всех есть какие-то недочёты, у меня тоже их огромная куча. Я слежу и за Юрой, и за Познером, и за Натальей Синдеевой, за Андреем Ванденко из ТАСС, за Олесей Герасименко из «Би-Би-Си», за «Медузой» — почти за всеми крупными интервьюерами. Стараюсь у них учиться, перенимать какие-то приёмы.

Идеала всё равно достичь невозможно. А если достигнешь, значит мастерство пошло на убыль. Да Винчи говорил: «Если я в картине не вижу изъянов, это значит, что я плохой художник».

Какое самое сложное интервью из тех, что ты взял?

Самое необычное было с Фёдором Овчинниковым, основателем «Додо-пиццы». Он дико занятой человек. Мы с ним просто сели в такси и начали писать интервью. Он ехал куда-то на встречу минут двадцать или полчаса, а у меня вопросов было на час. Он тогда опоздал, но интервью мы закончили уже сидя на лавочке.

Сложного интервью не могу припомнить. Все мои собеседники — очень приятные люди. Сейчас хочу разбавить круг приятных собеседников — пойти к человеку, который мне не очень нравится, и взять у него интервью. Это будет прикольный опыт.

Хочу пойти к собеседнику, который мне не нравится

На фотографиях видно, что ты пишешь в какой-то микрофон. Что это?

Это рекордер «Зум Эйч-1-Эн» — лучшее, что придумало человечество для интервьюеров. Он пишет качественный звук, и расшифровывать потом одно удовольствие.

Когда-то я пытался брать интервью на телефон, но звук получался совершенно ужасный. Тогда я купил микрофон «Зум Эйч-6» — громадную бандуру, которая весит полтора килограмма. Её приходилось каждый раз устанавливать, как миномёт перед выстрелом. Собеседники всегда очень пугались его. А потом у меня в Израиле его украли, и я решил купить более компактную модель.

Синдеева и микрофон

Беру интервью у Натальи Синдеевой в студии «Дождя». Рядом Зум Эйч-1-Эн, помогающий делать хорошую запись, и аксессуары

У тебя были интервью, которые ты брал по скайпу?

Да, но они совершенно ужасные, как мне кажется, поэтому я стараюсь встречаться лично. Хотя было одно классное интервью с Елизаветой Осетинской. По скайпу, потому что она в Америке живёт.

«Беспощадный пиарщик» после этого назвал тебя её внебрачным сыном.

Елизавета очень хорошо отозвалась обо мне в фейсбуке. Кстати, «Беспощадный пиарщик» тоже просил у неё интервью два или три раза — и она отказала.

В интервью с Елизаветой она не всегда отвечает прямо на твои вопросы, иногда уходит от ответа. А ты как будто этого не замечаешь.

Мне очень не хочется копаться в грязном белье: обсуждать, кто с кем спал, кто сколько зарабатывает. По правилу «Не навреди» я не пытаюсь выдавить из человека то, о чём он сам не хочет говорить. Елизавета не хотела рассказывать про «Ведомости», а для меня это не самая важная информация.

Хорошо бы помнить, что нет ответа — это тоже ответ

Но если ты задаёшь вопрос, а человек отвечает, как вздумается, не получается ли абсурдная ситуация?

Нет. Я отношусь с уважением к человеку. Если он отвечает в сторону и не раскрывается, я пытаюсь его раскрыть. А если он сразу говорит: «Давай не будем» — я думаю: «Ну, окей».

Игорь Манн тебя тоже похвалил, хотя интервью с ним довольно скучное.

Я и сам не ожидал этого. Мне казалось, что интервью было совершенно ужасным, из-за того, что я брал его по скайпу вечером, уставший. Было совершенно ужасное начало: на фоне дочка читала учебник, и я попытался как-то это обыграть — получилось хреново. В итоге интервью, как мне кажется, вышло слабым, но Игорю понравилось. Было приятно, что он меня порекомендовал.

Манн продаёт пушбук по клиентоориентированности за 49 тысяч рублей. Никто из покупателей не признается, что книга плохая, потратив такие деньги.

Это классный маркетинговый ход. Как минимум, это все будут обсуждать.

Тебе не кажется, что это за гранью?

Нет понятия грани. Бюрошный принцип «возможно всё»: можно продать книгу за миллион, если её кто-нибудь купит.

Как ты вообще относишься к критике? Тебя не бомбит?

Сначала меня это задевало, особенно критика в твиттере. А сейчас я прикрываюсь фразой Сальвадора Дали, которую мне скинул один из подписчиков: «Главное, чтобы о Дали говорили, пусть даже и хорошо».

А не считаешь наличие хейтеров признаком твоего успеха?

Я не считаю, что вообще сделал что-то успешное.

В комментариях к посту Ромы Скрупника тебя критикуют коммерческие редакторы, которые раньше хвалили. Тебя это расстраивает?

Это нормально. Люди могут менять своё мнение, вай нот. Конечно, это немножко обидно: не очень понятно, почему такое произошло. Я отношусь к этому так: «Ну, бывает».

А как меняется твоё отношение к этим людям после таких комментариев?

Никак.

Как ты готовишься к интервью?

Читаю предыдущие интервью с героем, чтобы понять, как он реагирует на вопросы, как уходит от ответа, где отвечает в сторону, какие темы его раздражают. Если есть видеоинтервью, это вообще классно.

Расспрашиваю общих знакомых и людей, которые могут знать героя. Если герой из какой-то тусовки, говорю с другими её участниками. Читаю как можно больше о нём. Если есть инстаграм, читаю инстаграм, фейсбук. Если герой ведёт блог — классно, читаю блог. И цепляюсь за какие-то фразы: «В этом посте вы писали это. А почему, а что это такое?»

Почему ты задаешь взрослым известным людям одинаковые вопросы вроде: «Чего ты хочешь в жизни?», «От чего ты раздражаешься?»

Это концепция проекта. Я задаю людям вопросы, которые им никто обычно не задаёт. Зетс олл.

А как ты их придумываешь?

У меня есть список вопросов, которые я задаю всем, они повторяются. Есть вопросы, которые я подбираю, когда готовлюсь к интервью. Очень много вопросов возникает во время беседы.
Общие вопросы я придумал в какой-то момент.

Я читаю много разных интервью. Если там есть какой-то классный вопрос о личном, я его себе вписываю. Из последних: «Вас кто-нибудь обижал лично? Кто должен перед вами извиниться?» Тоже немного из области копания в грязном белье, но не факт.

Нет противоречия в том, что интервью — о личном, а вопросы общие для всех?

Нет, потому что это глубинные вопросы. Они раскрывают человека, показывают его таким, какой он есть. На них можно ответить неправдиво, но, по-моему, мне ещё никто не отвечал неправду. Вскользь отвечали.

А есть человек, с которым ты хочешь поговорить, но не решаешься или как-то руки не доходят?

Руки не доходят до громадного количества людей. У меня есть контакты где-то 20 человек, но никак не доходят руки либо написать им, либо позвонить. Есть такая проблема. А с кем я боюсь, такого сейчас нет.

Дай советы тем, кто собирается брать интервью.

Когда ты договариваешься об интервью, важно объяснить, кто ты и зачем. Нужно, чтобы человек понял, какая для него будет в этом польза. Я обычно упоминаю тех, у кого брал интервью, это тоже в большинстве случаев работает.

Когда приходишь на встречу, не надо сразу брать микрофон и задавать вопросы. Надо сначала подготовить собеседника. Поговорить о погоде, спросить, как добрался, иногда немного рассказать о себе. Первые 15 минут могут уйти просто на болтовню.

Запись лучше начать с самого начала, обязательно предупредив об этом собеседника. А выключать перед тем как уйти, а не после слов «интервью закончено», потому что обычно в этот момент начинается самое интересное.

Важно не бояться тишины, потому что часто самые удачные ответы получаются после твоего короткого неловкого молчания, когда ты типа молчишь и собеседник может выпалить то, что он даже и не хотел говорить.

В интервью тебя должно быть мало, надо задавать короткие вопросы в одно—два предложения. Задавать открытые вопросы. Слушать речь собеседника, цепляться за какие-то его фразы, расспрашивать.

Хорошее интервью — это разговор. Просто разговариваешь с человеком, и всё

Если собеседник зажат, можно попросить его показать что-нибудь. Например, если у него на стене висит коллекция оружия, можно спросить: «А что это за пистолет?». Может быть, это поможет ему расслабиться.

Очень важно помнить о принципе «Не навреди», как у врача. Надо стараться по-человечески относиться к собеседнику и не хайпить, не стараться выехать за счёт его унижения.

А когда ты уже взял интервью, что дальше происходит?

Расшифровываешь или отдаёшь расшифровщику. Потом долго и мучительно редактируешь и отправляешь на согласование, если ты договаривался об этом.

Без согласования разве можно публиковать?

По неписаному этическому кодексу, если собеседник не попросил о согласовании, то ты можешь не согласовывать. Поэтому я стараюсь после интервью побыстрее смываться, чтобы меня не просили о согласовании.

А бывало такое, что после согласования человек просил сократить что-нибудь или вообще не публиковать?

Один раз не вышло интервью с пиарщиком крупного российского банка. Тогда началась санация, и он очень много лишнего наговорил. Мы договорились, что не будем публиковать.

Бывает, что люди начинают что-то добавлять. Когда это уместно — норм. А бывает, что собеседник полностью меняет смысл, тогда я стараюсь договариваться: если убирают какую-то историю, прошу заменить равноценной.

Почему сейчас жанр интервью стал таким популярным?

Я думаю, что это «дурное» влияние Дудя. «Дурное» в кавычках, конечно. Он взлетел, и все остальные тоже решили попробовать. Поэтому в последнее время очень много интервью появилось именно на ютюбе. А так жанр интервью всегда был, он классный.

Что в нём классного?

Самое классное в интервью, что ты можешь пообщаться с людьми, с которыми в обычной жизни никогда не пересекаешься. Например, у меня есть интервью с Венедиктовым, есть с Сергеем Пономарёвым, который получил Пулитцеровскую премию. Задавать такому человеку вопросы, которые тебе интересны, — это кайф.

Сурвилло и Шендерович

За час с небольшим задал Шендеровичу всего три или четыре вопроса. Договорились встретиться ещё раз

Я неизвестный человек и хочу, чтобы ты взял у меня интервью. Что мне нужно для этого сделать?

У меня есть принцип: я беру интервью у людей, которые мне интересны. Например, я говорил с Мишей Саминым. Он не очень известен, но мне было интересно с ним поговорить.

Твой папа — известный предприниматель и дипломат. Не хочешь взять у него интервью?

У меня есть такая идея, но я не очень понимаю, как это построить, потому что всё очень личное. Но надо бы.

Ты старший сын, у тебя две сестры и брат. Никогда не сожалел, что ты не единственный ребёнок в семье?

Когда тебе надо забрать одного ребёнка из музыкальной школы, потом другого из художественной, а потом третьего ещё откуда-нибудь, ты хочешь, чтобы просто никого в этом мире не было, чтобы была тишина, время остановилось и наступило вечное спокойствие. Но если серьёзно, то я никогда не сожалел. Большая семья — это классно.

Семья

Старший в семье. Фото из интервью Виталия Сурвилло журналу «Фома»

Когда человек перестаёт быть ребёнком и становится взрослым? Или такой границы нет?

Мне кажется, все мы в чём-то дети, а в чём-то взрослые. Я в куче вещей до сих пор ребёнок. Поэтому для меня нет такой границы.

Во время первого интервью нашему журналу ты учился в Вышке. Почему ушёл?

У меня очень плохо с историей, философией, психологией, поэтому хотелось получить нормальное академическое образование. Это важно и для журналиста, и для редактора, и вообще для любого человека. А в Вышке это всё немножко по верхам и не так глубоко, как хотелось бы. Это была одна из причин.

Вторая причина в том, что программа по журналистике устаревает в момент её написания. Лучше пойти и поработать куда-нибудь в редакцию, а не растягивать это на четыре года образования. Если бы эта программа умещалась в один год, я бы закончил.

Ты планируешь ещё куда-то пойти учиться?

Есть идея поступать на философский, хотелось бы попробовать. Но в последнее время многие знакомые и папа говорят, что философию лучше всего изучать по книгам самому.

С недавнего времени ты работаешь в «Виладже». Как тебе?

Классно. Для меня это необычные ощущения: надо каждый день ходить в офис, там сидеть. Правда, иногда куда-то еду и беру интервью. Наверное, это капитанская вещь, но в офисе ты реально только работаешь, не отвлекаешься.

Как родители отнеслись к твоей новой работе?

У меня появилась трудовая книжка — мама рада.

Раньше ты был фрилансером. Как договаривался о стоимости своей работы?

Очень легко договариваться, когда ты понимаешь стоимость, в которой тебе комфортно. У меня есть психологическая планка — меньше трёх тысяч за текст я не беру, мне некомфортно работать за меньшую сумму. Но это очень условно. По дружбе могу даже бесплатно что-то написать.

Ты делаешь рассылку, у которой десятки тысяч читателей. Если однажды наступит момент, когда весь мир будет её читать, что дальше?

Ну, не знаю. Наверное, её надо будет просто закрыть.

Сергей Король недавно раскритиковал твою рассылку у себя в фейсбуке.

Он прав, я профакапился и не смог выдержать должный уровень. Поэтому перехожу на рассылку раз в две недели. Мне много где говорили о том, что рассылка скатывается в унылое говно. Пост Серёжи совпал с моим решением. Надеюсь, получится вернуться к тому уровню, который мне самому нравится.

Раньше у тебя было платное письмо. Почему ты ушёл с «Патреона»?

Ушёл, потому что я ленивая задница, и мне было лень писать каждую неделю. Это был такой эксперимент — попробовать вывести рассылку на самоокупаемость, который провалился. Сейчас у меня рассылка почти окупается за счёт пожертвований, которые мне присылают.

А вообще это бесплатный проект?

Да, и рассылка, и интервью — это бесплатно.

У тебя ещё есть блог, книжка про депрессию, статьи в журналах и куча других проектов. Почему ты так много пишешь?

Кто-то из великих сказал умную фразу: ты пишешь, когда не можешь не писать. Это как раз про меня. Меня прёт от того, что я пишу.

Про депрессию — это не книжка, а эссе. Когда у меня был довольно тяжелый период, я понял, что надо это всё как-то осмысливать, анализировать, просто вообще мне надо было куда-то это вылить. Я начал вести дневник, а потом опубликовал его как маленькую книжку.

А ты помнишь тот момент, когда ты понял, что писать — это твоё?

Не было такого щелчка, когда я раз — и понял. Это произошло постепенно, когда я начал вести блог в десятом классе.

Зачем ты прикрепляешь фото знакомых к стене?

Там не только фото. Тут есть дорожные знаки, пластинка, часы, диско-шар — дофига всяких вещей, и с каждым предметом связана какая-то история. Раньше было узелковое письмо, чтобы помнить о чём-то важном. А у меня настенное письмо.

Стена

Всё началось с плаката трамвая, который я купил в Барселоне. Повесил его, а потом вокруг началась экспансия классных штук

Ты читаешь больше ста книг в год. Где находишь, что почитать?

Вселенная приносит. Обычно друзья рекомендуют или я случайно встречаю. Однажды Олеся Герасименко из «Би-Би-Си» устраивала классную вечеринку, где у каждого было пять минут, чтобы прочитать в микрофон свой любимый текст. Кто-то прочитал отрывок из книги Горчева, и я подумал: «Блин, классно». Нашёл книгу и прочитал её.

А бывало такое, что ты начинал читать книгу, а потом бросал?

Кучу раз, конечно. У меня никогда не возникает ощущения, что раз начал, то надо доделать. В том числе я и Вышку бросил поэтому. Ну, не пошло и не пошло.

У тебя есть любимый литературный герой?

Приходит на ум герой Крапивина мальчик со шпагой. На этой книжке я вырос, она для меня очень важная.

А какая из недавних книг больше других повлияла на твою жизнь?

Наверное, это «Маленькая жизнь» Ханьи Янагихары. Я её прочитал залпом, когда она была ещё пиратская и только на Флибусте. Это просто бомбическая вещь. Она совершенно перевернула моё отношение к геям и отношение к милосердию.

У тебя есть хобби?

Я давно не разделяю работу и хобби. Из развлечений, наверное, это сёрфинг, который я очень люблю, но редко получается из-за нехватки времени. Хотелось бы переехать куда-нибудь к морю и кататься чаще. Это голубая мечта, которая должна быть у каждого.

Что такое метромарафоны?

Смысл в том, что ты за один день проезжаешь все станции метро. Это не моя идея, её придумали ребята из Нью-Йорка, я у них ее спёр. Я сначала проехал московский метромарафон за 16 с половиной часов со знакомым. Мне понравилось, потому что когда ты ездишь по метро много-много времени, у тебя возникает ощущение, что метро — это живой организм, что ты живешь в этом метро, как в романе Глуховского. И это такой поезд, который вечно куда-то несётся.

Потом я поехал в Питер. Мы подумали, что просто ездить скучно, и решили читать стихотворения на каждой станции. Мы так делали в Питере, в Праге, в Минске. Тут нет какой-то практической или финансовой штуки, это просто прикол.

Представь себя через 20 лет. Чем ты занимаешься и кто с тобой рядом?

Меня всегда ставит в полный тупик этот вопрос. Не могу представить. Может, я буду красить асфальт на «РЖД Арене».

У тебя есть какой-нибудь девиз?

Нет, но есть три принципа жизни: бороться со страхом, быть смиренным и стараться случайно не навредить другому человеку.

Бороться со страхом, быть смиренным и стараться не навредить

Что ты больше всего ненавидишь?

Собственную лень. Это штука, которая меня выбешивает. Я очень ленивый, а у меня куча дел, которые надо сделать. Иногда находятся более важные дела, иногда просто хочется почитать и ничего не делать.

Твоя самая сильная черта.

Уметь молчать. Мне об этом говорил Шендерович и другие герои моих интервью. Я могу заткнуться, слушать, и мне будет интересно то, о чём говорит человек.

Что должен сделать человек, чтобы стать знаменитым?

Хрен его знает. Я не считаю себя знаменитым.

Если бы ты брал интервью у Путина, что бы ты у него спросил?

«Владимир Владимирович, а чего вам не хватает в жизни?» Мне реально интересно, что бы он ответил.

А задал бы ему все те вопросы «о личном», которые задаешь другим?

Конечно. «Как вы бы хотели умереть?», да.