Саша Селезнёва Большой фанат Школы редакторов

Тебе 21 — и ты уже успешный специалист, да ещё и работаешь в крутой компании. Как тебе это удалось?

Я не считаю себя успешным специалистом: мне ещё слишком многому надо учиться. Поэтому никакого рецепта давать не хочу.

То, что я в Яндексе, ещё ни о чём не говорит. У меня вот нет высшего образования. Я сознательно бросила универ после первого курса: чувствовала, что учёба пожирает силы и нервы, а выхлопа нет. Так что это не успешный успех, а всего лишь дорожка, которую я выбрала. Да и любые достижения относительны, особенно если связывать их с возрастом.

Расскажи, как ты ездила по обмену в США.

Через «Флекс» — программу обмена от правительства США. Представители программы проводят три тура конкурса, и на отборочный первый тур собирается куча народа. У нас от Саратовской области было человек двести.

Первый тур — тест на знание английского, второй посложнее — надо написать эссе. А на третьем вообще хардкор: собеседование на двух языках и командная игра. Они смотрят, какой ты человек и как реагируешь на разные ситуации. И потом ты два месяца ждёшь результатов: выбрали тебя или нет.

И так получилось, что я стала одним из пяти победителей.

Как происходил переезд?

Мне нужно было собрать очень много документов. Я заполняла анкету: писала кучу всего о себе, включая предпочтения в еде, например. Эти анкеты разносят по семьям, и семья выбирает себе студента. Меня выбрала семья из Канзаса, где четверо детей, и глава семьи — пастор. Трое детей были уже взрослыми и не жили с нами. У меня была только ровесница-сестра.

Перед переездом всех собирают в Вашингтоне на три дня и готовят к жизни в штатах: предупреждают, что будет культурный шок и объясняют, что с ним делать. Рассказывают, кому звонить в случае проблем. Потом тебя отправляют к хост-семье, ты живёшь там девять месяцев и учишься в обычной американской школе.

Когда ты приехала, в чём был тот самый культурный шок?

Первый культурный шок был, когда меня из аэропорта привезли в ресторан. Я заказала чай, и мне принесли чай со льдом. Оказалось, что в Америке в принципе не пьют горячий чай. Второй культурный шок — размер порции. Мне принесли огроменную тарелку салата — съела только треть, остальное забрала с собой.

Ещё все улыбаются, извиняются постоянно — это правда. Если в магазине кто-то на секунду загораживает стеллаж, сразу говорит: «Ой, извините».

Чем отличается американская школа от нашей?

В американской школе детям дают гораздо больше свободы, стараются научить работать в команде, обрабатывать информацию креативно. У нас учитель прочитал лекцию, ты её вызубрил, написал контрольную — всё. А в Америке ты внимательно пропускаешь материал через себя и делаешь проект: можешь мультик снять или рассказик написать.

Чему ты научилась в Америке?

Я перестала стесняться подходить к незнакомым людям и спрашивать: «Слушай, а где здесь библиотека?» Когда я потерялась в аэропорту Чикаго, мне пришлось подойти к случайному чуваку и попросить его помочь. Он буквально взял меня за руку, помог найти багаж и отвёл к нужному выходу. Это было очень приятно.

Научилась отвечать за свой бюджет. Первые месяцы я просто тратила, у меня как голову снесло. Надо было учиться себя контролировать. Прочитала книжку про силу воли, она помогла мне не только сдерживаться в магазинах, но и не набрать вес в Америке. Все студенты приезжают и жалуются, что набрали 10—15 килограммов из-за американского фастфуда и сладостей. А я сбросила пять.

Ещё ты погружаешься в другую культуру и понимаешь, что люди могут жить по-другому, иметь абсолютно другие ценности. Становишься просто взрослее, толерантнее. У нас не любят сейчас это слово, но это действительно так.

Потом ты вернулась в Саратов. Что с тобой произошло?

Это был второй культурный шок, и начался он уже в лифте на вокзале в Москве. Американцы очень дружелюбные. И хотя у нас принято считать их улыбки фальшивыми, на самом деле очень приятно, когда кассиры и просто прохожие тебе улыбаются. И тут я приезжаю, и какая-то бабка в лифте начинает на всех ругаться: «Уберите свой багаж отсюда!» Ничего не поменялось, как будто я и не уезжала никуда.

В 11 классе мне было дико мучительно учиться. Я увиливала от домашки и занималась другими делами: печатала себе статьи по лингвистике, упражнения по испанскому и читала их прямо на уроках. Больно было смотреть на то, что происходит: учителя на учеников срывались, вдалбливали им совершенно ненужные факты в голову. Все на ножах, на нервах, драматизируют, ищут в книгах мораль, зубрят формулы. Грустно было и тошно, старалась отключиться от всего этого как можно больше.

В школе мало кто задаётся вопросом «зачем», учителя этот вопрос просто ненавидят. По этой же причине я ушла из универа после первого курса. Те затраты нервов и времени, которые в школу и универ вкладываешь, себя не окупают. Система учит тебя не высовываться, а тупо зубрить и угождать старшим. Мне одноклассники и учителя после Америки сказали, что я стала очень дерзкой — а я просто вопросы задавала.

Система учит тебя не высовываться, а тупо зубрить и угождать старшим

Куда ты решила поступать?

Я всю жизнь думала, что не останусь в Саратове, что поступлю в МГУ или Вышку. Но после Америки я перестала верить в нашу систему образования: планировала учиться и параллельно стажироваться или работать.

Я поступила в Саратовский университет и всех шокировала. Это было очень сложным решением. Помню, как просыпалась ночью и рыдала, потому что мои одноклассники уезжали поступать в престижные вузы. Я была призёром всероссийской олимпиады по английскому языку, это давало серьёзные льготы при поступлении. Я могла принести этот диплом в любой университет, где английский был в списке экзаменов, и поступить туда: хоть в ту же Вышку или МГУ — такой карт-бланш. В университете просто не поверили, что человек с такими результатами может остаться в Саратове и поступить на лингвистику.

Расскажи про школу программирования, где ты была сооснователем. Что делала?

Сооснователь — это громко сказано. Потому что двум другим сооснователям было чуть больше двадцати. Нам просто очень хотелось что-то своё, пусть очень маленькое.

Получилось это так: когда я приехала из Америки, сразу стала искать работу. Весь 11 класс я подрабатывала репетитором английского. Привносила в преподавание свой американский опыт и знания из книг о том, как работает мозг — чтобы было без зубриловки и в кайф.

А когда поступала в университет, друзья решили открыть школу программирования для детей. У меня уже был полезный опыт преподавания, я с ними как-то закантовалась, и понеслось. Мы всё делали сами: искали класс, собирали мебель, настраивали рекламу и писали программу. Я уже начала въезжать в редактуру и делала гайды для преподавателей, которых они собирались нанимать.

Чем можно заинтересовать современных детей?

Главное — найти крючок, за который можно зацепиться, чтобы человек подумал: «Да, блин, это классно». В нашей школе это были игры: ребёнок мог сам собрать шахматы, стрелялку, лабиринт — и это работало как настоящая компьютерная игра. Делали они это на языке программирования «Скретч», его специально для детей придумали.

Это конструктор с блоками-командами: чтобы написать программу, ребёнок блоки соединяет, задаёт координаты и переменные. И вот через практику дети начинают понимать, для чего все эти штуки нужны — совсем не как в школе, когда ты учишь определения, а потом решаешь примеры. От детей потом слышишь такое: «Я поставил не те координаты, у меня герой не в ту сторону пошёл!» Они осваивают предметы, и при этом просто дикий кайф у них в глазах светится. Это очень здорово.

Как ты пришла к редактуре?

Сначала были переводы с английского. Ещё я читала книги про мозг, а потом и про маркетинг. Узнала о продающем копирайтинге и решила попробовать. Моим первым проектом были тексты для инстаграма женщины, которая занималась пластической хирургией. Мне платили 500 рублей за текст на полстранички. Мне как ученику 11 класса это казалось крутой подработкой.

Потом я попала на стажировку в компанию, которая занималась выдачей американских виз. Нужно было писать информационные статьи: прослушать пару вебинаров и составить из них текст. Руководитель посоветовал изучить сайт Ильяхова. Я зашла на «Главред-ру», почитала советы, и у меня был просто экстаз, потому что это нереально круто.

Расскажи про стажировку на «Виси-ру»

На первом курсе началась вся эта движня со школой программирования, поэтому я зависала на «Виси-ру» в разделе маркетинга. Мне портал казался очень крутым. Если бы тогда кто-то сказал, что через полгода я буду туда писать, я бы не поверила.

Мне кто-то скинул объявление о том, что у них стажировка, я сделала тест, причём сделала совершенно неправильно: просили написать новостную заметку, а я перевела статью про маркетинг. Я сделала приписочку: «Ребята, понимаю, что сделала не то, но время заканчивается, и я вам хотя бы это отошлю». Меня взяли, я месяц стажировалась там, а потом работала в штате.

Я тогда многому научилась: заголовки нормальные писать, точнее формулировать мысли, грамотно строить материал. Мне очень нравилась там команда, просто безумно. Очень им благодарна, что взяли меня под крылышко. Но это было не моё: то, что вот Эпл выпустил какую-то новую фишку, ты про неё пишешь утром заметочку, на неё все хайпанули и забыли. Мне очень хотелось сесть и вкапываться в материал, но я не тянула нагрузку. Да и за трендами я не умею следить — у меня нет на них чуйки. Я поняла, что перегораю, развиваться в таком формате журналистики не хочется, и ушла.

Ты пишешь утром заметочку, на неё все хайпанули и забыли

Ты училась в Школе редакторов. Твои ожидания от школы оправдались?

Мне раньше казалось, что человек, который пришёл из Школы редакторов — всё, он бог редактуры. Конечно, это не так. Но школа оказалась гораздо более воспитательной, чем я предполагала. Она изменила то, как я с людьми общаюсь, как на мир смотрю.

Многие студенты говорят о недостатках школы. Что скажешь?

Я тебе честно скажу, я давно мечтала поступить, потому что влюблена в школу до потери сознания. На первой ступени я смотрела лекции и вебинары и просто таяла. Вела себя как абсолютно влюблённый человек. У нас на первой ступени как раз разразились тогда споры, а я просто кайфовала. Мне всё казалось сокровищем.

Единственный обидный момент был в конце второй ступени, когда Артём очень жёстко сказал: «Кто не идёт на третью ступень, тот полный лузер». Это было очень обидно, потому что я большой фанат Школы редакторов. Она вложила в меня больше, чем любое другое обучение. Но я просто не могла пойти на третью ступень, понимала, что не потяну — материально и просто физически. Это был месяц, когда я вышла в Яндекс.

Что за алтарь Ильяхову у тебя дома?

Он был, когда я училась в Школе редакторов и жила в Саратове. На день рождения мне подарили его фотографию в рамочке. Все мои друзья знают, кто такой Ильяхов, и очень любят на эту тему шуточки шутить. Фотография у меня стояла на рабочем столе, и меня это очень прикалывало.

Сейчас у меня уже нет алтаря Ильяхову, но уважение к нему осталось. Есть, чему у него поучиться. Я слушаю его и понимаю, что мне эту мудрость ещё впитывать и впитывать.

Расскажи про свой переезд. Каково это — переезжать в Москву?

Ну, когда тебя перевозит Яндекс — это очень хорошо.

Что для этого нужно сделать?

Я не знаю. Мне просто в один момент написал человек на фейсбуке и пригласил на собеседование. Я жила в Саратове, мы созванивались по скайпу: сначала с моим руководителем, потом с другими людьми. И в какой-то момент мне предложили переехать. Они искали именно человека-редактора, потому что в основном там были копирайтеры.

Что ты сейчас делаешь в Яндексе? Какие у тебя задачи?

Я работаю в Яндекс-такси. Задач много: начиная от интерфейса и заканчивая большими статьями. Больше всего я кайфую от редактуры уведомлений. Когда появляется новая фича в приложении, запускается фулскрин и надо в паре предложений объяснить её пользу. Мне это очень нравится, потому что это прям задачка-задачка — уместить смысл в паре предложений. А еще это реально повлияет на опыт, который люди получают, пользуясь приложением. Если им будет понятно — круто, если непонятно — не обратят внимания или не будут пользоваться.

Ты ведёшь блог. Как у тебя получается регулярно писать?

Пишу, когда хочется. Я недавно прочитала книжку Брэдбери «Дзен в искусстве написания книг». У него есть мысль, что ты не можешь не писать, потому что нужно как-то из себя всё выплёскивать.

Если я на протяжении двух недель не сяду и не напишу какую-нибудь зарисовочку, я просто начинаю приунывать. Это мой способ обрабатывать всё, что со мной происходит. Чтобы у меня изнутри башку не рвануло — записываю свои мысли.

У тебя есть какая-то идея фикс? Штука, которую ты хочешь делать сама для себя в твоей профессиональной области?

У меня есть идея фикс сделать что-нибудь не в своей профессиональной области. Я хочу научиться классно писать художественный текст.

Писать для себя или зарабатывать этим?

Нет, не зарабатывать. Мне важно получить обратную связь. Сколько бы ты ни писал для себя, текст становится настоящим в тот момент, когда влияет на кого-то другого. Когда к тебе кто-то приходит и говорит: «Блин, вот это ты классно написал».

Текст становится настоящим, когда влияет на кого-то другого

Что в тебе изменилось за последние пару лет?

Я стала лучше понимать, что разные люди могут жить по-разному, и это нормально. Ты можешь двигать вперёд редактуру, двигать человечество в космос или рыбачить где-нибудь в Испании, можешь уйти на 17 лет в лес или ничего из этого не делать, и быть ни плохим, ни хорошим — никаким. Ты можешь жить так, как ты хочешь. Только это не должно задевать свободу и жизнь других людей. Есть совершенно разные мнения, взгляды на жизнь. И это всё — нормально.