Михаил Нозик. Начало карьеры

Михаил Нозик Начало карьеры

Ведущий дизайнер Бюро Горбунова рассказывает, как выбирал профессию, начинал карьеру и устраивался в бюро.

Ты учился в Московском художественно-промышленном институте на направлении «Дизайн среды». Почему именно этот вуз и почему дизайн?

Я рисовал, будучи ещё совсем маленьким. В дошкольном возрасте меня таскали по всяким кружкам, а когда наступила школа, меня отдали в художественную школу.

Рисунок дошкольных времён. Это мы с бабушкой через крапиву продирались

Художка закончилась где-то в 9-м классе, и к тому времени как раз поднялся вопрос, чем я хочу заниматься по жизни. Там был момент небольшого сомнения: а хочу ли я быть художником. Я решил, что художественное образование — это моё. У меня в художественной школе была учительница, которая заканчивала МАРХИ. И я считал, что это очень крутой институт: бросил все силы, чтобы поступить туда. Я проучился у них год на подготовительных курсах — это как 12-й класс.

Я дважды поступал в МАРХИ. В первый раз прошёл на платное, но у меня был ещё год в запасе, и мы решили попробовать ещё раз, чтобы попасть на бесплатное. В следующий раз получилось гораздо хуже. Плюс появилось некоторое разочарование в МАРХИ, потому что там сидели в основном старпёры.

Как-то раз бабушка, с чьей подачи в своё время меня водили по преподавателям и художественным кружкам, вышла на Пушкинской и уткнулась в рекламный банер Московского художественно-промышленного института. А он говорил: «Учим дизайнеров прямо здесь — в арке за углом». Она туда зашла, посмотрела, и закинула идею: смотрите какой институт. Мне понравилось, и я туда со свистом, просто показав работы, поступил. Так как до этого я хотел поступать в архитектурный, то логично было идти на дизайн среды.

Кем представлял себя в будущем?

Когда поступал в МАРХИ, думал, что буду архитектором. На первом курсе в МХПИ, наверное, тоже были какие-то отголоски архитектуры.

Я очень сильно расслабился на первом курсе. В школе тебя дрючат, а в институте ты сам должен всех доставать. Из-за этого был такой момент расслабона.

Первые влюблённости и всё такое — на первом курсе я из крепкого хорошиста начал скатываться в троечники

Но на втором курсе мне повезло попасть к очень крутому преподавателю. В институте был главный предмет — проектирование. Каждый семестр мы делали курсовой проект по этому предмету. Мой преподаватель Станислав Аркадьевич Шаппо привил мне большую любовь к профессии и показал, что такое вообще дизайн. Начиная со второго курса я хреначил с упоением. Старался, чтобы каждый мой проект был круче предыдущего.

Мой проект муниципальной квартиры на просмотре в институте, третий курс

Помню самый первый курсовой проект на тему «Малые архитектурные формы». Я делал автобусную остановку, и это был просто дизайн-дизайныч. Я особо не задумывался, какие задачи хочу решить.

Второй проект — витрина магазина. Там я уже стал задумываться, какие задачи витрина может решать. Но тогда я допёр только до того, что надо как-то передать настроение, привлечь. Я сделал довольно декоративную витрину.

Это был магазин настольных игр «Зелёная дверь». Тема по рассказу Герберта Уэллса, где главному герою всё время виделась зелёная дверь, за которой он в детстве обнаружил какой-то райский мир. Он потом часто встречал эту дверь в важные моменты жизни, но боялся зайти. Я себе представил, что настольные игры — это метафора вот этого мира, а магазин — это вход туда. Это всё равно была декоративщина: зелёный мрамор, всякая фигня, витражи.

Потом следующий проект: я сделал интерьер книжного магазина. И вот тогда меня пропёрло, потому что препод заставил задуматься: книжный магазин — какой он должен быть? Чем он может быть полезен, кроме просто полок с книгами?

В этом проекте мы развернулись: у меня был не просто магазин, а целый клуб. Там были разные зоны: читальные, кафе, точки привлечения внимания. Помню, я потом ещё был в Латвии и увидел там целую сеть книжных магазинов, которые одновременно и коворкинги, и кафе. Я тогда придумал что-то такое, но это был просто бумажный проект. Тогда я понял, что дизайн — это решение каких-то задач.

Параллельно с этим появилось разочарование от того, что всё, что я делаю, остаётся на бумаге. Я делал красивые презентации, планшеты с проектом, рендеры, но всё это не реализовывалось. Я всё больше понимал, что хочу делать проекты, которые могут быть реально полезными.

На старших курсах в мою жизнь приехала Картония. Это был 2009 год — тогда ещё «Красный Октябрь» разломали и хотели на его месте делать всякие лофты. Картонию туда позвали сделать какую-то акцию, чтобы привлечь народ. Строили картонный город с детскими площадками, домами, памятниками.

В конце семестра студенты должны проходить летнюю практику. Стандартный вариант — пойти красить трансформаторные будки, но мой преподаватель предложил вместо этого поучаствовать в Картонии. Он обо всём договорился с ректоратом, и мы с одногруппниками пошли на Картонию строить детскую площадку.

Взяли за основу проект кого-то из нас и сделали картонную детскую площадку с деревянным каркасом. Это был замок высотой 4−5 метров. Мы его строили, красили, а на второй день случился дождь с ураганом. Всю эту Картонию на хрен смыло. Но зато мы эту штуку построили.

Строим детскую площадку на «Красном Октябре»

Дождь всё смыл

На тот момент это была самая высоченная штука, которая на картоне когда-либо появлялась. Все говорили: «Вау». Для меня же был очень большой кайф, потому что реально какую-то штуку реализовали, а не просто на бумаге нарисовали. Потом ещё был архитектурный конкурс Картонии: мы там сделали огромную картонную голову.

Голова Тирана, 2010

Статуя Тирана, 2011

Картонный УАЗ, 2011

После этого мы с Картонией ездили по разным городам. В Перми был фестиваль «Белые ночи». Мы с одногруппником построили лабиринт — это была, условно, огромная коробка 5 на 6 метров, высотой 2 метра. Абсолютно тёмная, и внутри лабиринт: ты должен был зайти и найти выход.

Фишка в том, что мы эту штуку представили как аттракцион и брали за вход деньги. Деньги были очень смешные — 20 рублей, но это оказалось охрененно популярной вещью. Мы реально наварили несколько десятков тысяч рублей за неделю.

А самый крутяк был в Перми, когда мы второй раз поехали на «Белые ночи». Там построили дикий лабиринт с кучей фишек. Внутри у него была подсветка, а на втором этаже была смотровая площадка.

Мы собрали больше ста тысяч рублей за три недели

Эскиз лабиринта

На переднем плане — наш лабиринт в процессе строительства

А так выглядел сам картонный город

Кстати, в какой-то момент к нам в лабиринт зашёл Марат Гельман. Это был 2012 год, он тогда курировал все культурные мероприятия в Перми. Он вышел из лабиринта и сказал: «О, как в детстве!». Я не мог представить, где он в детстве бегал по лабиринтам, но было видно, что ему понравилось.

Примерно в это же время я закончил институт. Я думал, куда двигаться дальше. Мне были интересны интерьеры, была интересна Картония. Кстати, примерно тогда же Картония открыла постоянную мастерскую в Москве, и я у них работал. Параллельно вместе с уже бывшими сокурсниками делал интерьерные проекты как фрилансер.

Картонная акула в Парке Горького

Сначала это был мозг, а потом мы его превратили в лодку, просто перевернув. Голландия

Чуваки сделали город и предлагали всем побывать в роли Годзиллы. Я рядом как раз мозг строил

За год работы дизайнером интерьеров на фрилансе я слегка разочаровался в профессии. Во-первых, я почувствовал, что скатываюсь в какое-то украшательство. Типа клиент говорит: «Вот квартиру надо сделать». И начинается вкусовщина какая-то. Я не чувствовал себя полезным, я чувствовал, что это могут делать миллионы других людей.

Во-вторых, я осознал для себя, что дизайн сделать — это одно, а довести до реальности — совершенно другое. И там начинается: подрядчик хочет откаты, поставщик хочет откаты, ещё кто-то чего-то хочет. Всё казалось настолько порочным, что я не мог себя как-то с этим совместить.

Рендер клиентского ландшафтного проекта

Например, самая показательная история была такой. Мы делали проект — интерьера таунхауса для семьи. Клиенты были очень приятные, дизайн потихоньку уходил в дело, начали ставить стены, прокладывать свет. А потом выяснилось, что при продаже таунхауса им не сообщили, что рядом с ними будет стоять какая-то газовая колонка, которая будет бешено тарахтеть всё время. Ещё выяснилось, что подрядчик, который делал все работы по интерьеру, реально их нагревал, завышал цены. В итоге с нами расплатились по проведённой работе, но проект свернули.

В твоём портфолио вижу ещё проекты для выставок. Это ты делал, пока учился?

МХПИ постоянно участвовал в выставках, например в выставке «Образование и карьера». В какой-то момент, после самой первой Картонии на «Красном Октябре», ректор нас позвал и предложил запилить стенд института. Нам это показалось интересным и мы вписались. Впоследствии до самого окончания института мы много всего сделали: ещё другие стенды для «Образования и карьеры», декорации для модных показов в «Гостином дворе». Был один даже в Кремле.

Строим декорации для показа дизайнера Ильи Шияна

Результат на показе

Один раз съездили в Питер. Ректор решил поучаствовать в выставке «Время кукол» со своей коллекцией. Это коллекционные шарнирные куклы: стоят от десяти тысяч рублей, в среднем — по сорок тысяч. Мы сделали стенд — башню по мотивам «Алисы в Стране чудес». Мы придумали её в Москве и сделали сборно-разборную конструкцию. Упаковали её в картонный чемодан и поехали с ним в Питер.

Собираем башню с куклами по мотивам «Алисы в Стране чудес», Питер

Какой была твоя роль в этих проектах?

Сначала мы просто разделяли какие-то зоны ответственности и фигачили. Со временем там сложилось, что я выступал основным связующим звеном между ректором и командой. Я понимал примерно, что нужно сделать, согласовывал с ректором эскиз.

Например, мы для очередного модного показа сделали огромный локомотив — такую футуристическо-советскую бандуру. Нужно было найти способ, как эта зараза поедет. Я организовал поиск мощных грузовых колёс. Нашёл подходящую фирму, убедился, что они нам подходят, согласовал с ректором стоимость.

Строим локомотив. Это каркас

Финал показа. На фоне — наш локомотив

Что было после того, как ты закончил с интерьерными проектами?

Я стал больше времени уделять Картонии и одновременно с этим обратил внимание на веб-дизайн. У меня папа — программист. Он время от времени обращался ко мне с вопросами по сайтам: «Как бы ты тут сделал? А тут?» Мне стало интересно. Я через маму своей будущей жены заполучил пару заказов по веб-дизайну и довёл до запуска.

Мне показалось, что делать сайты — это интересно. Законы те же самые: есть задачи, надо искать способы их решения. Всё то же, что и в интерьере, просто инструменты другие.

Один из таких заказов — сайт «Чеховского Автодора». Я сделал его полностью: все тексты и картинки прошли через меня

Технику, например, собирали по крупицам в интернетах. Фотошопили, тени дорисовывали

За карту в разделе контактных данных впервые в жизни пришлось поторговаться с клиентом в цене

Я нашёл у тебя в портфолио сайт Tolkien.su. Что это за проект?

Это, наверное, главная причина, почему я заинтересовался веб-дизайном и, вообще, вылез в интернет. В районе 11-го класса я влюбился в одноклассницу, которая оказалась толкинисткой. Я Толкина читал, мне он нравился, но не так, чтобы заворачиваться в занавеску с пластиковым мечом. Я решил выяснить, что же за сайт она всё время упоминает.

Это был где-то 2004 год. Я пришёл к папе и спросил: «А как мне в интернет попасть?» У папы на компьютере был интернет — я залез и зарегистрировался на форуме Tolkien.ru. К 2007 году там произошла одна история, в результате чего половина форумчан свалила на новый сайт — Tolkien.su. Я тоже ушёл туда.

У нового сайта совершенно не было дизайна, поэтому объявили всенародный конкурс. Я стал фигачить вариант за вариантом. Там на форуме ещё участвовала Оля Алексашенко — на тот момент девушка Вадима Макеева. Вадим — евангелист, в фронтендерской среде очень известный чувак. Оля сама была крутой верстальщицей. Я к ней приходил за советами и перерисовывал дизайн так, чтобы его было не слишком сложно сверстать. В итоге я нарисовал дизайн, который всем понравился, и его реализовали.

Моя первая версия дизайна Tolkien.su

Финальная версия

Что было дальше?

Каким-то путями я нашёл бюро, начал читать Советы, блог Ильи Бирмана. Потом узнал про курс Ильи — это был сентябрьский курс в 2012 году. Я скопил денег и записался. А тут ещё одновременно открылась вакансия любопытного дизайнера. Я всегда себя считал любопытным. Подумал: «Всё, этот человек я».

Параллельно с курсом сделал тестовое задание. Это был интерфейс управления марсоходом «Кьюриосити» — он как раз тогда отправился в путь на Марс. Спустя какое-то время Илья ответил: «Не хотите ли обсудить?» Я ещё тогда сделал задание в двух частях: само задание и отдельную картинку — типа ведро, как я это делал. Кажется, именно это ведро Илью и впечатлило.

Вступительное задание

Процесс работы

Что ты тогда читал по дизайну, на чём учился?

Ководство, Советы, интерфейсный курс Бирмана. Тафти и Раскина какого-нибудь я тогда ещё не читал. В основном я ориентировался на собственный здравый смысл и примеры чужих работ.

Что происходило после того, как вы договорились с Бирманом?

Сначала он просто позвал обсудить вступительное задание. На встрече он разнёс всё. Очень вежливо, как это делает Илья, но тем не менее он замочил всё. Я тогда думал: «Как я мог сделать такое говнище?»

Спустя время Илья мне написал: «Есть один бюрошный проект. Не хочешь ли поучаствовать?». Мы договорились и начали делать. Это были шкурки сайтов «Актиона». Илья вёл и арт-директил проект, а дизайнили я и Игорь Штанг. Он тогда ещё работал в бюро.

Что изменилось в твоей голове, когда ты начал работать с крутыми чуваками?

Первое время я спал в обнимку с ноутбуком. Ощущение, что есть сроки, давило и вдохновляло одновременно.

Помню, самое большое впечатление на меня произвела первая встреча с Артёмом Горбуновым. Бирман во время этого проекта, кажется, в отпуск ушёл, и его подменял Коля Товеровский. В роли арт-директора на этой неделе выступил Артём, и Коля повёл меня на встречу с ним. Даже страшно об этом вспоминать.

Встреча была по Скайпу. Коля начал показывать дизайн, и тут Артём стал критиковать. Матом. Непрерывным.

Я думал, что всё, конец: Артём — это какой-то адский зверь, и к нему лучше не подходить

После этого я два месяца боялся к Артёму подойти. Когда у него были первые Живые советы, я на них пошёл, но сидел в уголке — типа я вообще не свой. Я уже официально работал в бюро, но реально тихо жался где-то в уголке. Это, наверное, было самое сильное потрясение.

Как решили эту проблему с Артёмом?

Дальше были новые проекты и с Бирманом, и с Товеровским. Было больше встреч. Я понял, что Артём не злой — просто у него такая манера критики: она направлена не на меня, а на работу. Соответственно вопрос был в том, привыкну я к обилию мата или нет. Привык.

В какой момент тебя пригласили на работу в бюро?

Во время первого проекта с Бирманом. Сначала я участвовал из «дизайн-буфета». А в середине проекта мы с Артёмом созвонились, он меня поспрашивал. Договорились о зарплате и вперёд.

Как тебя учили?

Моим шефом был Бирман. Мы с ним составляли план развития на три месяца: книги, какие-то дела. Дела были разные: вести переговоры в жопных ситуациях или выполнить какой-то конкретный проект. Книги я читал добросовестно. По результатам мы встречались, и я рассказывал, какую книгу прочитал, что из неё вынес. Илья высказывал какие-то свои идеи.

Мы встречались каждую неделю. Я рассказывал всё, что у меня накопилось: вопросы, проблемы. Мы раскладывали это по полочкам. Иногда беседа длилась 15 минут, иногда — 2 часа.

Большой школой было несколько проектов с Колей Товеровским. Знаешь, Илью Бирмана можно представить как человека, который тебя пледом укроет: с ним очень комфортно работать, всё по-доброму. А Коля тоже по-своему добрый, но его можно представить как суровую училку, которая тебя загоняет в авральный режим, чтобы добиться результата. Это была очень большая нервотрёпка. Но зато очень действенная и поучительная.

Тогда же у меня случилось очень большое заблуждение. Мы делали с Колей какой-то проект для «Актиона». И вот в проекте что-то начинает идти не так, приходится флексить. Я смотрю, как Коля со всеми договаривается, и наивно про себя думаю: «Всё правильно, но когда я буду вести проекты, то я буду планировать так, чтобы всё шло как по маслу и ничего флексить не приходилось. Не хочу я так унижаться перед клиентом».

Спустя несколько лет я понял, что, как ты ни планируй, обязательно что-то пойдёт не так. Придётся где-то договариваться и менять договорённости.

Что тебе не нравилось в бюро?

Чего-то такого не было. Разве что мата иногда много.

Ты не смотрел куда-то в сторону?

Нет, меня всё устраивало и продолжает устраивать. Тогда мне очень нравилось, что проекты реализовываются. Я понимал, что постоянно чему-то новому учусь. Плюс сам этот режим, что работаешь где хочешь и когда хочешь.

А в сторону от веб-дизайна?

У меня иногда возникало такое чувство: «Что же я по специальности не работаю? Наверное, зафигачить интерьер какого-нибудь торгового центра — это гораздо круче, основательнее». Но это чувство быстро уходило, потому что я понимал, что мы сделали целый интерфейс — сервис по отправке бухгалтерской отчётности. Миллионы бухгалтеров в России могут этой штукой пользоваться. Торговый центр с этим и близко не стоит.

Я понимал, что мир движется во всякие виртуальные штуки и нечего мне стесняться, что я не строю квартиры или города. Хотя надо сказать, что у меня до сих пор сохранилось желание спроектировать микрорайон: от архитектуры малых форм до того, как выглядят цветочные горшки, какую форму носят дворники.

Ты пытался шагнуть в эту сторону?

Нет, пока что есть более близкие горизонты, которые я осваиваю.

Студия Лебедева вышла за рамки веб-дизайна и продуктов, с которыми человек взаимодействует через гаджеты. Ты пытался протолкнуть в бюро проекты из промышленного дизайна или дизайна среды?

Я, конечно, иногда облизываюсь, если Студия выпускает мощный интерьерный или экстерьерный проект — какой-нибудь спортивный комплекс. Понятное дело, что это прикольная штука даже не с точки зрения масштабности, а с точки зрения того, что это просто интересно сделать.

Но и в бюро такое может быть. У нас были околоинтерьерные проекты: «Мэри Трюфель», например. Мы не только придумали логотип или сайт, но и первый салон был оформлен при нашем непосредственном участии. Там даже наш иллюстратор, Антон Горбунов, витрины разрисовал.

У нас иногда случаются и навигационные проекты. Интерьерных проектов в чистом виде, наверное, не было, но иногда приходят какие-то запросы. Там по каким-то причинам не срастается.